Фабула дела
В январе 2015 г. компания «А» (покупатель) приобрела оборудование у компании «Б» и компании «В» (продавцы) по двум договорам купли-продажи на общую сумму 138 млрд. руб. (неденоминированных), в т.ч. НДС – 23 млрд. руб.
В тот же день компания «А» (уже как продавец) заключила в отношении оборудования договор купли-продажи с компанией «З» (покупатель) на такую же стоимость. По этому договору компания «З» оплатила компании «А» авансом полную стоимость оборудования, а срок его передачи компании «З» от компании «А» был согласован на 2016 г.
Расчеты между всеми компаниями были произведены полностью.
Оборудование компания «А» сдала в аренду компаниям «Б» и «В». Кроме того, компания «А» в рамках своей деятельности приобрела товар у компании «Б» и экспортировала его в дальнейшем в адрес резидента Литовской Республики.
В результате всех заключенных сделок у компании «А» возникло право на вычет НДС (подп. 23.1 п. 23 ст. 107 Налогового кодекса Республики Беларусь; далее – НК) в полном объеме в размере 23 млрд. руб. (неденоминированных). В связи с этим компания «А» подала заявление в ИМНС на возврат сумм превышения налоговых вычетов по НДС над НДС, исчисленным по реализации.
Была проведена выездная проверка обоснованности возврата НДС в соответствующий период и вынесено решение о возврате НДС.
Однако далее ИМНС посчитала (при этом ее решение о возврате НДС не было отменено), что при заключении сделок воля сторон была направлена не на установление отношений по купле-продаже, а исключительно на получение компанией «А» права на возврат НДС из бюджета. Поэтому ИМНС обратилась с иском в экономический суд об установлении факта ничтожности договоров купли-продажи оборудования как мнимых сделок на основании ст. 171 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее – ГК) и о применении последствий их недействительности.
Позиция ИМНС (истца)
ИМНС утверждала, что заключенные договоры купли-продажи оборудования являлись мнимыми сделками (т.е. совершенными лишь для вида, без намерения создать соответствующие им юридические последствия), поскольку:
1) единственной целью заключения этих договоров являлось получение компанией «А» налоговой выгоды в виде возврата НДС из бюджета;
2) у компании «А» отсутствовала реальная необходимость в приобретенном оборудовании, что подтверждает заключение одновременно с договором покупки договора продажи этого оборудования компании «З», а также передача в аренду этого оборудования обратно компаниям-продавцам;
3) у компании «А» не было собственных денежных средств для расчета за приобретаемое оборудование, расчет был произведен денежными средствами, фактически поступившими от компании «З»;
4) договорами аренды была предусмотрена отсрочка уплаты арендной платы, в связи с чем компания «А» не получала дохода от сдачи оборудования в аренду и таким образом занижала обороты по реализации, облагаемые НДС;
5) приобретенное компанией «А» оборудование фактически никуда не перемещалось и осталось в пользовании и владении у компаний «Б» и «В», производственный процесс с использованием данного оборудования не прерывался;
6) компания «А» произвела разовую поставку товара на экспорт на незначительную сумму, что позволило получить ей право на возврат НДС из бюджета.
По мнению ИМНС, в результате заключенных сделок компания «А» получала выгоду в пользовании денежными средствами в размере 23 млрд. руб. (неденоминированных), взятых из бюджета в виде возврата «входного» НДС по приобретенному оборудованию на условиях невозвратности и без уплаты процентов за пользование денежными средствами. Это и было единственной целью заключенных договоров, а не экономический эффект в результате реальной предпринимательской деятельности.
Позиция компаний (ответчиков)
Ответчики возражали. Они заявляли, что:
1) у ИМНС отсутствовала заинтересованность в установлении факта ничтожности договоров и применении последствий их недействительности.
При выявлении налоговым органом случаев заключения плательщиком (иным обязанным лицом) сделки, которая вызывает сомнение в ее правомерности, налоговый орган вправе обратиться в хозяйственный суд с иском о признании такой сделки недействительной или об установлении факта ничтожности сделки в целях обеспечения взыскания налогов, сборов (пошлин) и пеней (п. 19 постановления Пленума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 19.05.2005 № 21 «О некоторых вопросах, связанных с применением Общей части Налогового кодекса Республики Беларусь»).
Однако удовлетворение судом требований ИМНС не влекло взыскание налогов в бюджет или их сохранение в бюджете, поскольку:
– со стороны продавцов оборудования (компании «Б» и «В») НДС по реализации оборудования был исчислен и уплачен в бюджет в полном объеме (это подтверждалось имеющимися в деле справками налоговых органов об отсутствии у данных лиц задолженности перед бюджетом);
– ввиду установления факта ничтожности договоров налоговая инспекция будет обязана возвратить НДС в размере 23 млрд. руб., но уже не покупателю (компании «А»), а продавцам (компаниям «Б» и «В»), которые уплатили НДС в бюджет по данным договорам (фактически так и получилось: после вынесения решения суда об установлении факта ничтожности договоров налоговая инспекция возвратила продавцам НДС, уплаченный ими по данным сделкам).
Получается, что бюджет ничего не приобретал и ничего не сохранял в результате установления факта ничтожности договоров и применения последствий их недействительности;
2) ИМНС не доказала, что единственной целью компании «А» при заключении договоров было получение налоговой выгоды в виде возврата НДС из бюджета, как и не доказала, в чем именно эта выгода выражалась.
Так, компания «А» полностью оплатила продавцам стоимость оборудования, включая НДС (материалами дела данный факт подтверждался и сторонами не оспаривался). Следовательно, оплатив полную стоимость оборудования, компания «А» также оплатила (реальными деньгами) и сумму НДС, который был включен продавцами в эту стоимость.
НДС признается косвенным налогом (п. 4 ст. 6 НК).
Это значит, что при реализации любого имущества, облагаемого НДС, продавец имущества (компания «Б» и компания «В») исчисляет НДС (ст. 103 НК) и предъявляет его к оплате покупателю (компании «А») (ст. 105 НК). Предъявленная продавцом сумма НДС уплачивается им в бюджет в порядке, установленном ст. 103 НДС, фактически за счет покупателя.
В свою очередь, покупатель предъявленную продавцом сумму НДС принимает к вычету в порядке, установленном ст. 107 НК. При этом покупатель не может принять к вычету больше, чем предъявлено продавцом (ст. 107 НК), в связи с чем покупатель не может получить какую-либо выгоду.
Компания «А», фактически оплатив НДС продавцам оборудования, претендовала на возврат из бюджета суммы, равной уплаченной;
3) воля сторон при заключении договоров была направлена на установление конкретных гражданско-правовых последствий по купле-продаже оборудования, что подтверждалось материалами дела:
– целью заключения договоров для покупателя (компании «А») были приобретение в собственность технологической цепочки для поиска потенциального инвестора и последующая сдача приобретенного оборудования в аренду (что соответствовало основной цели деятельности компании «А»);
– целью заключения договоров для продавцов (компаний «Б» и «В») была продажа принадлежащего им оборудования, получение денежных средств от его продажи, наличие возможности в последующем пользоваться проданным оборудованием (что в полной мере соответствует сути возвратного лизинга);
– оборудование, приобретенное по договорам, было передано покупателю, что подтверждалось ТТН и актами приема-передачи имущества;
– продавцы получили оплату за поставленное оборудование в полном объеме;
– продавцы осуществили оплату НДС в бюджет по реализованному оборудованию;
– покупатель (компания «А») смог реализовать свое право собственника на передачу имущества в аренду, что соответствует основному виду экономической деятельности: аренда прочих машин и оборудования.
Кроме того, для признания сделок недействительными как мнимых необходимо, чтобы у обеих сторон отсутствовало намерение породить последствия, вытекающие из договора купли-продажи. Если, по мнению ИМНС, воля компании «А» была направлена исключительно на возврат НДС из бюджета, то такая же цель должна была быть и у продавцов. Однако от возврата НДС покупателю продавцы ничего не приобретали.
Напротив, в результате совершенных сделок компания «Б» и компания «В», продав часть основных средств, получили необходимые для подготовки к проведению заготовки сырья денежные средства, сохранили право эксплуатировать проданное оборудование на условиях аренды с отсрочкой платежа, и все это организовывалось для привлечения иностранного инвестора на базе нового предприятия, не обремененного долгами от предыдущей деятельности, а именно компании «А».
Таким образом, очевидно, что воля сторон была направлена на приобретение прав и обязанностей, вытекающих именно из договора купли-продажи. Более того, такие права и обязанности были реализованы сторонами в полном объеме.
Решение суда
Суд первой и апелляционной инстанции удовлетворил требования ИМНС в полном объеме:
– установил факт ничтожности договоров купли-продажи оборудования;
– применил последствия их недействительности, обязав компанию «А» возвратить продавцам оборудование, а компании «Б» и «В» – возвратить полученные за оборудование денежные средства.
Для отказа компании «А» в возврате НДС из бюджета ИМНС было достаточно установления судом факта ничтожности договоров. Однако налоговая инспекция зачем-то в иске заявила и о применении последствий недействительности договоров.
Напомним, что требование об установлении факта ничтожности договора является неимущественным, а вот требование о применении последствий недействительности – имущественным.
ИМНС при подаче иска освобождена от уплаты государственной пошлины. В случае удовлетворения иска налоговой инспекции государственная пошлина взыскивается с ответчиков (подп. 1.29 п. 1 ст. 257 НК).
Таким образом, применение судом последствий недействительности договоров возлагало на ответчиков обязанность по уплате в бюджет суммы государственной пошлины, исчисленной от стоимости оборудования, которое являлось предметом сделок.
Кассационная инстанция изменила решения, исключив из них применение последствий недействительности договоров.
Кассационный суд согласился с выводами судов в части установления факта ничтожности договоров, посчитав, что воля сторон при совершении договоров была направлена не на достижение правовых последствий по купле-продаже, а на создание видимости отношений для получения компанией «А» права на возврат НДС из бюджета, поскольку:
– компания «А» не обладала собственными материальными ресурсами для расчета за приобретаемое оборудование;
– оборудование никуда не перемещалось, производственный процесс его использования продавцами не прерывался;
– компания «А» не получала реальных доходов от сдачи оборудования в аренду;
– компания «А» обратилась с заявлением о возврате НДС из бюджета до наступления срока оплаты НДС продавцами (компаниями «Б» и «В»).
В качестве обоснования неприменения последствий недействительности договоров кассационный суд указал, что заявленные требования о применении последствий недействительности сделок не связаны со взысканием в бюджет налогов, сборов и иных платежей.
В результате ответчикам была возвращена из бюджета взысканная с них государственная пошлина.
Ответчики подали жалобу в порядке надзора, которая в настоящее время еще рассматривается.
Тем не менее судебное постановление принято, и его необходимо учитывать компаниям при планировании своей деятельности. Приведенное дело показывает, как, казалось бы, обычные сделки и реализация предоставленных НК прав могут быть по-иному истолкованы налоговыми органами и впоследствии признаны судом мнимыми.
